Есть монолог человека. Это и восторг, и возмущение, и тоска, и удовольствие, и недоумение.
Есть монолог мира. Это и сюрприз, и вселенский пендель, и черно-белые полосы, и одни и те же грабли, и первые встречные, и вечные спутники.
А есть беседа. Человека и мира. И она также отличается от вышеприведенных монологов, как отличается беседа двух слышащих от общения слепого с глухонемым.
Когда такая беседа случается, человек вдруг понимает, что мир всегда так и поступает: говорит с ним – разными голосами, событиями, людьми. Но до тех пор, пока человек не научится слышать, это оказывается игрой в одни ворота. Ничего, впрочем, удивительного: все радуются, когда младенец начинает хорошо говорить, и никто обычно не удосуживается понять, научился ли он хорошо слышать...
Можно даже сыграть кукольную трагикомедию: представить одну свою руку человеком, а другую – миром. И пусть они друг друга не слышат. Тут же появятся и фиги, и кулаки, и средний палец в позе сверху. А потом, допустим, можно представить, что они друг друга слышат. И посмотреть, как сложатся ладони.
А потом... Ну да, потом можно проследить обе руки от пальцев до основания и обнаружить, наконец, себя...